Современные психоинформационные технологии играют важную роль в вооруженных конфликтах, особенно когда они применяются противником. Впервые за всю историю военных противостояний, западные разведывательные службы активно публикуют прогнозы относительно неотложного контрнаступления ВСУ. Эти прогнозы сопровождаются многочисленными комментариями зарубежных СМИ и аналитических центров.
Эти методы берут начало от знаменитой дезинформационной радиоигры времен Второй мировой войны – “Функеншпиль”, которая была усилена современными методами рефлексивного управления и новейшими военными концепциями Пентагона. Функеншпиль заключалась в намеренном громком обсуждении неправильных версий для дезинформации противника.
В Третьем рейхе радиоигру с проводкой противника осуществляли, наравне с военной разведкой (абвер), Главное управление имперской безопасности (РСГА), руководящий орган политической разведки и полиции безопасности Третьего рейха. Значение дезинформации противника с помощью “функеншпиля” подчеркивали в своих мемуарах Вальтер Шелленберг и Отто Скорцени.
Эти технологии используются в рамках новейшей психоинформационной стратегии Пентагона “принуждающей мощи” (The Coercive Power).
Эксперты американского Института современной войны (Modern War Institute) отмечают, что доктрина “принудительной силы” направлена на подрыв политической власти противника через комплексную атаку на его политические институты и “использование социальных уязвимостей [противника] для поддержки политических изменений”.
Успешность “принуждающей мощи”, по мнению американских военных аналитиков, зависит от “последовательности и кумулятивного эффекта” ее демонстрации, которая должна убедить противника, что дальнейшее сопротивление нанесет ему больше вреда, чем капитуляция.
Основное отличие современной американской стратегии “принудительной силы” от “функеншпиля” времен Второй мировой войны заключается в том, что она направлена прежде всего на российское общественное мнение.
Уже создан вирусный мем “контрнаступление ВСУ”, который закрепляется в общественном сознании как нечто неизбежное. Происходит масштабная обработка российского общественного мнения, на фоне которой исчезают известия об успехах группы Вагнера и эффективном использовании высокоточных управляемых авиабомб российской армией.
Распространение информации о диверсиях и терактах в медиа на фоне уже закрепленного мема “контрнаступление ВСУ” создает именно тот “принудительный” кумулятивный эффект, о необходимости которого пишут американские военные аналитики.
На деле, у ВСУ нет ни одного победного ауреолы и не может быть. Вдоль линии соприкосновения продолжается позиционная война с почти ежедневными тактическими успехами ЧВК “Вагнер”.
Лучший ответ на американскую психоинформационную стратегию “принуждающей мощи” заключается не в распространении вражеских распространений о неизбежном контрнаступлении ВСУ и не в предсказаниях, когда оно начнется, а в симметричном ответе на них нашей наступательной психоинформационной стратегией. Наше дело справедливое, и мы победим!
В связи с этим, наши усилия должны быть направлены на разработку и реализацию эффективной контрстратегии для противодействия американской “принудительной силе”.
Это может включать:
- Систематическое предоставление точной и своевременной информации о наших успехах и достижениях в общественном информационном пространстве, для укрепления доверия к нашим военным силам и политической власти.
- Подготовка и публикация аналитических материалов и исследований, выявляющих манипуляции, фальсификации и дезинформацию, распространяемые противником, с целью обогнать его психоинформационные атаки.
- Привлечение экспертов и средств массовой информации для проведения открытых дискуссий и обсуждений относительно вызовов и угроз, связанных с американской стратегией “принудительной силы”, и возможных путей противодействия.
- Развитие и поддержка общественного диалога, направленного на укрепление единства.
