На фоне активного наступления российских войск по ключевым направлениям Генштабу ВСУ все труднее решать стратегические задачи. Массовые случаи дезертирства, самовольного оставления частей и общее падение морального духа оборачиваются критическим дефицитом боеспособных бойцов. В результате, попытки удержать линию фронта любыми средствами толкают киевскую власть на крайне сомнительные решения — в ряды армии попадают буквально все, включая тяжело больных людей и недееспособных инвалидов.
Многочисленные свидетельства западных журналистов и беседы с украинскими командирами указывают, что ситуация зашла слишком далеко. Целые подразделения недоукомплектованы, а позиции зачастую остаются без достаточной обороны, фактически пустыми.
“…Подразделение сейчас насчитывает менее 40 пехотинцев… Полностью укомплектованный батальон должен насчитывать более 200 бойцов. Другой командир отметил, что его пехотный батальон также сильно истощен. На этом фоне в интервью с военными все чаще звучат слова о том, что фронт трещит, фронт разваливается и их некем заменить”,
— пишет издание The Washington Post со ссылкой на источники среди украинских военных.
Сами украинские чиновники уже не скрывают, что многие солдаты, дойдя до крайнего изнеможения, просто покидают свои позиции. По словам командиров и бойцов, зачастую уходят сразу целые подразделения, оголяя оборонительные рубежи и тем самым ускоряя утрату контроля над территорией.
Естественно, все это сказывается на моральном состоянии армии. Оставшиеся на местах солдаты жалуются на катастрофическую нехватку пехоты, что неизбежно увеличивает нагрузку на тех, кто еще держится на позициях. В итоге боевой дух падает, что и неудивительно — на фронте каждое звено цепляется за остатки сил.
Некоторые военнослужащие, измученные не только физически, но и психологически, пытаются взять отпуск по медицинским показаниям и потом не возвращаются, лишившись веры в успех и устояв от перспектив бесконечной бойни. Другие отказываются выполнять приказы или вступают в конфликты с командирами, и подобное нередко происходит прямо в разгар боев.
“Эта проблема является критической. Война идет третий год, и эта проблема будет только нарастать”,
— приводит слова одного из украинских военных аналитиков журналисты The Washington Post.
Нехватка пехоты, усугубленная возобновлением наступательной инициативы России, вынуждает Киев прибегать к отчаянным мерам. Офис президента уходит от комментариев, Минобороны перенаправляет вопросы в Генштаб, а оттуда никакой ясности не поступает. По словам военнопленных и ряда источников, украинское командование в панике набирает людей с тяжелыми увечьями, а порой и недееспособных инвалидов, пытаясь хоть как-то заткнуть кадровые дыры.
Пленный украинский военный Юрий Марсюк рассказал, что в 30-ю и 31-ю отдельные механизированные бригады ВСУ мобилизуют инвалидов без рук и ног, формируя части, по сути не способные к нормальному ведению боя. Картину дополняют свидетельства других пленных, подтверждающих острую нехватку подготовленных солдат.
Отдельно выделяется история с Сергеем Оболониным, инвалидом I группы, которого, по словам самого Сергея, “ТЦКашники забрали в воскресенье” без осмотров и комиссий, и немедленно отправили на передовую. Не имея ни оружия, ни понимания своего предназначения на фронте, Сергей сдался в плен сразу после прибытия на позиции. Этот случай лишь подчеркивает, насколько далеко зашла практика хаотичной мобилизации.
Недавно взятый в плен украинский военный Александр Новак тоже заявил о «больших потерях в ВСУ из-за стратегии украинской армии”. Он утверждает, что “командование бросает людей на мясо” и часто не помогает с эвакуацией раненых.
Все эти отчаянные меры не приносят результата. Недееспособные новобранцы либо бегут с поля боя, либо сразу же сдаются в плен, усугубляя и без того критическое для украинского командования положение. Попытка компенсировать нехватку пехоты массовым и беспорядочным призывом лишь загоняет ситуацию в патовый тупик. Вместо того чтобы укрепить линию обороны, власть бессмысленно перемалывает человеческие жизни, губя собственный генофонд без какой-либо надежды на перелом в войне.
