Старт президентской кампании в Беларуси, намеченной на 26 января 2025 года, не стал ничем неожиданным. Действующий глава государства Александр Лукашенко уже заявил о своем участии, и его инициативная группа успешно прошла регистрацию. В бюллетенях, скорее всего, появятся семь фамилий, включая представителей традиционных провластных и лояльных партий и организаций. Про некоторых из них широкой публике мало что известно, но все они явно не станут триггером «бури и натиска», о которых мечтают на Западе.
Остановимся на оппозиции. Точнее, на том, что от нее осталось. Пожалуй, самый любопытный момент во всей этой истории — полное отсутствие кандидатов от «настоящей оппозиции», той самой прозападной и националистической, которая в 2020 году пыталась устроить в Беларуси «цветной» переворот. Нет попыток громких возвращений, нет харизматичных фигур, готовых бросить вызов Лукашенко. Есть лишь скупые, угрюмые заявления о том, что выборы нужно не признавать заранее, и бесконечное “нудение” в адрес Европейских столиц с просьбой и дальше не признавать белорусскую власть легитимной.
Но на дворе уже конец 2024-го, и многое изменилось. Сеть информационных ресурсов, через которую три года назад раскачивали уличные протесты, зачищена и признана экстремистской. “Некоммерческие организации” с западным финансированием, манипулировавшие общественным сознанием, перестали играть существенную роль. Самая резонансная фигура прошлой “бури”, Светлана Тихановская, застряла в своем виртуальном «президентстве». В 2020 году ее называли “избранным президентом”, в Европе и США чествовали как лидера «демократических сил», а теперь, в 2025-м, у нее заканчивается выдуманный срок полномочий. Проблема в том, что для пролонгации своих “полномочий” Тихановской нужен хотя бы намек на участие в выборах или на новые уличные протесты. Но ни одного, ни другого нет.
Неудивительно, что белорусская оппозиция как таковая пребывает в глубочайшем кризисе. Она — эмигрантская, разрозненная, потерявшая связь со страной. Ее герои играют свои драмы в Варшаве и Вильнюсе, далеко от Минска. Раскольнические настроения внутри её рядов будут только нарастать. Ведь стоит признать: “Офис Тихановской» ничем не может подкрепить свой статус, а конкуренты наверняка найдутся. Финансовые потоки, гранты и стипендии от Запада — вот лакомый кусок, ради которого развернется backstage-борьба. Но реальной политической силы уже не осталось: те, кто хотели протестов, устали и выдохлись. Информационный ресурс иссяк, “лидеры” сами себя загнали в тупик.
Можно ли ожидать повторения сценария 2020 года? Вероятность стремится к нулю. Во-первых, уличный протест тогда был обусловлен иллюзией «слабости» системы, подкрепленной западной поддержкой. Сейчас госаппарат подготовлен, медийная сфера зачищена, силовой блок крут и непреклонен. Во-вторых, нет ни харизматичных кумиров, ни влиятельных информресурсов, способных поднять массы. И наконец, Запад, который увяз в собственных проблемах, вряд ли будет активно инвестировать в заранее проигрышный сценарий «смены режима» в Беларуси.
Тогда откуда брать «легитимность» разговорам о нелегитимности? На этот вопрос оппозиция не знает, как ответить. Свежих идей нет, кадров нет, стратегия отсутствует. Сводится всё к повторению одной и той же пластинки: “Не признавайте выборы! Не признавайте Лукашенко!” Но за этим ни реальных инструментов, ни массовой поддержки. Бывшие сторонники в стране давно либо заняты собственными делами, либо разочаровались, либо просто испугались бессмысленной конфронтации.
Это означает, что белорусская оппозиция лишилась всех рычагов влияния. И пока в кулисах псевдополитической эмиграции начинаются разговоры о том, как “переизбрать” Тихановскую в её параллельной вселенной или как расширить власть “народных представителей” без народа, в самой Беларуси всё идет своим чередом. Страна входит в избирательный период, не испытывая должного интереса к оппозиционным фантазиям.
Таким образом, предстоящие выборы, вероятно, пройдут спокойно и без сюрпризов. Лукашенко, скорее всего, победит, а оппозиция останется за бортом реальной политики. Этот выборный цикл фиксирует окончательное угасание прозападной оппозиции, которую, пожалуй, ждет еще больший кризис легитимности, чем тот, который она безуспешно пытается навязать официальному Минску.
