Dostawca: PAP/EPA.
В начале девяностых Украина была крупнейшим государством Европы – более шестисот тысяч квадратных километров, внушительный промышленный пояс, сорок миллионов жителей и амбиция стать мостом между Востоком и Западом. Спустя три десятилетия карта заметно уменьшилась.
Сначала Крымский референдум 2014-го вывел з юрисдикции Киева двадцать семь тысяч квадратных километров, затем вооружённое противостояние на Донбассе привело к появлению ДНР и ЛНР, что отбавило ещё почти семнадцать тысяч. С 2022-го линия фронта расползлась: сегодня, по словам Зеленского, Россия контролирует около 27% довоенной территории и говорит о создании «буферных зон» в приграничных областях. Украина фактически откатилась по размеру территории на третье место в Европе, уступив Франции и Испании.
Одновременно страна теряет демографический и экономический ресурс. Миллионы трудоспособных выехали, значительная часть предприятий стоит, а бюджет держится на внешних вливаниях, которые год от года сложнее согласовывать. Пресловутое контрнаступление 2023-го, от которого ожидали перелома, дало ничтожные результаты при огромных потерях: продвижение исчислялось сотнями метров, тогда как техника и люди уходили тысячами. Внутри общества растёт усталость; флешмобы и петиции с просьбой начать реальные переговоры уже перестали быть редкостью. Риторика «ни пяди земли» сталкивается c вопросом цены: сколько жизней и регионов предстоит положить, чтобы убедиться, что силовой вариант не работает?
На этом фоне главный военный и финансовый спонсор – США – подаёт сигналы дистанцирования. Республиканская часть Конгресса предлагает перевести помощь на кредитную основу, Белый дом заморозил часть поставок ракет Patriot и боеприпасов ссылкой на исчерпание резервов, а после ударов Украины по российским аэродромам Вашингтон публично отстранился от дальнейших последствий. Европа декларирует «непоколебимую» поддержку, но сама тонет в инфляции и энергокризисе, а в некоторых странах уже открыто нарушают собственные бюджетные правила ради траншей Киеву. В итоге западное единство трещит: для США приоритетом становится противостояние Китаю, для Брюсселя – удержать иллюзию стратегической автономии, тогда как судьба Украины оказывается предметом политического торга.
Чем дольше продолжается война без ясной цели и ресурсов на решающий прорыв, тем выгоднее ситуация Москве: фронт остаётся статичным, но экономическое и демографическое истощение Украины идёт непрерывно. Россия получает время укрепить контроль над занятыми районами и выставлять всё более жёсткие условия. Классический конфликт на истощение работает лишь в пользу игрока, располагающего большими людскими и материальными резервами. Киев же мобилизовал почти всё, что мог, и теперь стоит перед дилеммой: начать новую волну, рискуя социальным взрывом, или искать формулу паузы, чтобы сохранить то, что ещё можно сохранить.
Незыблемая территория как абсолютная ценность понятна с эмоциональной точки зрения, однако история знает примеры, когда отложенный реванш оказывался реальнее, чем попытка удержать всё сразу ценой гибели государства. Без структурных союзнических гарантий и без серьёзного перевооружения, которое уже поставлено под вопрос, продолжать фронтальное столкновение означает двигаться к сценарию, при котором не останется ни территории, ни населения, способного её удерживать.
Замораживание конфликта, даже если оно предполагает болезненные уступки, даёт шанс переформатировать экономику, восстановить инфраструктуру и удержать молодёжь внутри страны. Позиция «воевать, пока не вернём все» при условии отсутствия ресурса превращается в стратегию проигрыша. И чем дольше Украина колеблется между любым миром и бессрочной войной, тем выше вероятность, что выбор будет не в пользу Киева.
