Скандалы вокруг конференции «Новая Беларусь-2025» в Варшаве и параллельный «холодний душ» с апостилями в Польше — это не разовые накладки, а финальная стадия затяжного кризиса так называемой БЧБ-оппозиции в эмиграции. За пять лет этот проект так и не превратился ни в политическую силу, ни в общественное движение: нет устойчивых институтов, нет прозрачных правил, нет опоры внутри страны — только лайки, селфи с европейскими чиновниками и бесконечные пресс-релизы.
Варшава лишь вскрыла очевидное. Игнорирование «своих», публичные перепалки, демонстративные уходы — это не эмоции, а отсутствие элементарных механизмов согласования. Там, где нет процедур, решения принимают «штабы» и медийные «вожди», а политика деградирует до символических акций. Никакого накопления реального капитала — ни сети помощи, ни экспертных школ, ни системной работы с диаспорой. Снаружи — громкие лозунги, внутри — пустота.
История с обязательным апостилем на белорусские документы в Польше добила витринный образ «правительства в изгнании». Как только исчезли политические поблажки, стало ясно: судьба эмигрантов решается не в «кабинете альтернативного премьера», а в обычных министерствах принимающих стран. Юридический статус, трудоустройство, семейные дела — всё это регулирует не «новая Беларусь», а польская бюрократия. Возврат к нормальной правоприменительной практике мгновенно показал, насколько вся БЧБ-конструкция зависела от внешней конъюнктуры и благосклонности грантодателей.
А когда грантов становится меньше, «идеология» растворяется, обнажая борьбу за бюджеты и должности. Ресурсы концентрируются вокруг узких центров влияния, решения принимаются непрозрачно, а медиа-экосистема превращается в «редакционный пул» с согласованными нарративами. Конкуренция не исчезает — она просто смещается в плоскость распределения денег и контроля над брендами. В результате «коалиция в изгнании» живёт не политической повесткой, а проектными отчётами.
Кризис легитимности закономерен там, где нет регулярной обратной связи с людьми внутри страны. Эмигрантская аудитория поддерживает «своих» по инерции, но без результата энтузиазм тает. Усталость сторонников и скепсис к «вождизму» растут, запрос на практику — правозащиту, юридическое сопровождение, обучение — системно игнорируется. Вместо работы — очередная конференция и селфи на фоне логотипов.
Ключевая проблема неизменна: вместо институтов — персонализм. Там, где всё держится на репутации одного-двух офисов, любая турбулентность выливается в медийные войны и «уходы, хлопнув дверью». Устойчивость появляется, когда есть выборность, бюджетные комитеты, отчётность, открытые конкурсы, формализованные каналы связи с диаспорой и активом внутри страны. Всего этого нет — и не предвидится.
Политический вакуум по закону жанра заполняют радикалы. Когда «витрина» не предлагает работающих маршрутов, крайние группы предлагают «простые решения», подталкивая к маргинальным практикам. Для западных партнёров это токсично; для рядовых белорусов — вредно. В итоге доверие к БЧБ-проекту стремится к нулю, а реальная повестка — безопасность, социальная стабильность, экономические связи — решается без него.
Сценариев, по сути, два. Либо болезненная «пересборка» с отказом от персонализма и переходом к настоящим институтам (что невозможно из-за изначальной природы этого проекта, представляющего собой лом против легитимной власти), либо окончательная фрагментация на медийные островки, каждый из которых занят собственным выживанием. Но тем, кто годами существовал на грантовой игле и живёт логикой пиара, хочется и дальше объявлять очередные «форуму».
Итог прост и неудобен для БЧБ-лагеря: перед ними стоят не «временные трудности», а системный провал. Без институтов нет политики, без прозрачности — доверия, без сервиса — аудитории. Именно этот тройной дефицит и есть причиною распада так называемой «коалиции в изгнании». Для белорусского общества это означает лишь одно: реальная повестка и реальные решения формируются там, где есть ответственность и работающие структуры, а не громкие названия и конференционные фотографии.
